По флоридскому пляжу бредёт старик. На песок накатываются волны. Воздух напоён запахом соленой воды. Солнце как оранжевый мяч катиться к горизонту. Ни его тепла, ни света недостаточно, чтобы соблазнить позагорать или порыбачить. Пляж почти пуст. От тех немногих, кто прогуливаются или бегают по пляжу трусцой, старик находится в стороне. В руке у него ведро. Ведро с креветками. Не для себя. Не для рыбалки. Креветки - для чаек.
Старик идёт к дальнему пирсу, вызолоченному заходящим солнцем. Он подходит к краю пирса. Настало время еженедельного ритуала.
Он стоит и ждёт.
Вскоре небо покрывается бесчисленными танцующими точками. Вечерняя тишина сменяется пронзительными криками птиц. Они заполняют всё небо, а потом все швартовы. Они летят, чтобы встретиться со стариком.
Полчаса, а может дольше этот окружённый птицами сутулый старик с кустистыми бровями будет стоять на пирсе, пока не опустеет ведро.
Но даже и после того, как закончится корм, его пернатые друзья медлят улетать. Медлят, как будто что-то ещё кроме еды удерживает их. Они садятся на его шляпу. Они расхаживают по пирсу. Эти мгновения принадлежат им и старику.
Представили сцену? А теперь на несколько минут отодвиньте её на задний план.
===============================
Перейдя оттуда, пришел Иисус к морю Галилейскому и, взойдя на гору, сел там. И приступило к Нему множество народа, имея с собою хромых, слепых, немых, увечных и иных многих, и повергли их к ногам Иисусовым; и Он исцелил их; так что народ дивился, видя немых говорящими, увечных здоровыми, хромых ходящими и слепых видящими; и прославлял Бога Израилева. Иисус же, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть; отпустить же их неевшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге. (От Матфея 15:29-32)
Это не тот день, когда Иисус накормил пять тысяч человек; это - день, когда Он накормил четыре тысячи. И хотя в эпизодах много общего, в некотором отношении они разнятся.
• Когда Иисус накормил пять тысяч человек, Он был у евреев. Когда Он накормил четыре тысячи человек (плюс женщины и дети), Он был в Декаполисе, языческом районе.
• Когда Он накормил пять тысяч человек, Он проповедовал и лечил их. Когда Он был с четырьмя тысячами человек, нет сведений, что Он проповедовал - Он только лечил.
• Когда Иисус был с пятью тысячами человек, Он провёл с ними один день. Когда Он был с четырьмя тысячами человек, Он провёл с ними три дня.
И за эти три дня Он совершил самое значительное: Он исцелил их. «Хромые, слепые, увечные, немые и иные многие» приходили к Нему, писал Матфей, «и Он исцелил их».
Как часто мне хотелось, чтобы авторы Нового Завета были бы чуточку красноречивее, например вот здесь: «И Он исцелил их». Это слишком короткая фраза, чтобы описать то, что должно было быть потрясающим зрелищем.
Дайте простор своему воображению.
Мысленно нарисуйте такую сцену.
Можете представить себе слепого мужа, который видит свою жену в первый раз? К её плавающим в слезах глазам его взор прикован так, будто она царица утра.
Видите человека? До этого дня он никогда не ходил! Разве не понятно, что он не мог усидеть на месте? Разве не понятно, что он бегал, и прыгал, и даже станцевал со своими детьми?
Ну а тот немой, что сумел заговорить? Представляете себе его, сидящего у костра и говорящего без умолку? Говорящего и поющего всё подряд и что угодно, что он когда-то хотел сказать и спеть.
А глухая женщина, которая теперь слышит? На что это похоже, когда она впервые услышала, как дитя называет её «Мама».
И так продолжалось три дня. Человек за человеком. Больной за немощным. Один с костылями за другим. Благодарность за благодарностью. Не даётся ни одной записи о том, как Иисус проповедовал, или учил, или наставлял, или ободрял. Он просто исцелял.
«Люди, - писал Матфей, - были изумлены, когда видели, что немые говорят, увечные чувствуют себя хорошо, хромые ходят, а слепые видят». Четыре тысячи изумленных людей и каждый с историей, что одна поразительней другой. А в центре всего этого Иисус. Не жалующийся. Не откладывающий работу. Ничего не требующий. Просто ценящий каждое мгновение.
А потом Матфей, этот великий эконом слов, дарит нам фразу, над которой было бы не худо поработать:
«Они возблагодарили Бога Израиля».
Мне интересно, как они это делали? Я быстрее могу представить, что они не делали. Уверен, комиссию чествования точно не создавали. Торжественные одежды тоже не одевали. И не сидели рядами, уставившись в затылки впереди сидящих.
Глубоко сомневаюсь, чтобы они писали благодарственные речи этому, прежде им не восхваляемому, Богу. Невозможно представить, чтобы они обсуждали разные детали празднества, и могли бы задуматься, не провести ли его в каком-нибудь торжественном месте.
Мне точно известно, что они не ждали субботы для возблагодарения. Со всей очевидностью они делали это сразу. Каждый по-своему, как подсказало сердце, они славили Иисуса. Может быть, некоторые подходили и падали Ему в ноги. Может быть, некоторые выкрикивали Его имя. Может, кто-то просто поднимался на склон холма, смотрел в небо и улыбался.
Я вижу, как перед Целителем стоят безмолвные мать с отцом, держа своего только что исцелённого младенца.
Я вижу прокажённого, в благоговейном страхе взирающего на Того, кто избавил его от ужаса проказы.
Я могу представить себе толпы людей, толкающихся и пихающихся. Желающих подойти поближе. Не для того, чтобы попросить что-нибудь, а просто, чтобы сказать: «Благодарю Тебя».
Возможно, некоторые пытались заплатить Иисусу, но какой суммы было бы достаточно?
Возможно, некоторые пытались чем-то отдариться, но что может отдать человек, чтобы выразить свою благодарность?
Всё, что люди могли сделать, так это то, о чём сказал Матфей: «Они возблагодарили Бога Израиля».
И не важно, каким образом. Иисус был тронут, тронут настолько, что настоял, чтобы они остались на трапезу прежде, чем уйдут.
Не используя слово молиться, этот отрывок точно определил происходящее. Молятся, когда осознают, что полученное намного больше того, что можешь отдать. Молитва - это осознание того, что не будь Христова прикосновения, вы бы всё ещё хромали, страдали, горевали и чувствовали себя разбитыми. Молитва - это сияние глаз на иссушенном пустыней лице пилигрима, когда тот осознаёт наконец, что оазис перед его глазами - вовсе не мираж.
Молитва есть благодарение, отказывающееся молчать.
Что за попытки сделать из молитвы науку?! Мы не в состоянии этого сделать. Мы можем «предложить любовь» или «просить о мире», но не более того.
Молитва есть добровольный акт благодарности, предложенный спасённым своему Спасителю, исцелённого своему Целителю и освобождённого своему Освободителю. И если мы с вами сумеем пройти по жизни, не ощущая стремления поблагодарить Того, кто спасал, излечивал и освобождал, то хорошо хотя бы помнить о том, что Он делал.
===============================
Тот старик с пирса не мог прожить неделю без того, чтобы не сказать «Благодарю Тебя».
Его звали Эдди Риккенбекер. (он в тёмном костюме, стоит с лева. Фото взято с сайта:
http://www.sheppard.ru/articles/fe/uberspeed/index.shtml ).
Тот, кто в октябре 1942 года был достаточно взрослым, может помнить сообщение о пропавшем без вести лётчике, посланным с заданием доставить важное сообщение генералу Дугласу МакАртуру. С тщательно подобранным экипажем на самолёте Б-17, известным как «Летающая крепость» Эдди летел над южной частью Тихого океана и где-то сбился с курса. Горючее кончилось, и самолёт рухнул в море. Однако все восемь членов экипажа остались живы. На спасательном плоту они сражались с волнами, акулами, дождём и солнцем. Через восемь дней закончилось продовольствие. Перспектив никаких. Требовалось чудо, чтобы их спасти.
И чудо произошло.
Днём помолившись, когда каждый высказал Богу, что считал необходимым, команда пыталась забыться сном. Риккенбекер дремал, прикрыв глаза шляпой, когда что-то опустилось на неё. Позже он скажет, что знал, что это была чайка. Он не знал откуда это ему было известно: он просто знал. Та чайка означала еду... если он сможет её поймать. И он поймал.
Мясо съели. Внутренности использовали как наживку для рыбы. И команда спаслась.
Что делала чайка за сотни миль от суши?
Одному Богу известно
Но как бы то ни было, Риккенбекер был ей благодарен. И в результате каждую пятницу вечером этот старый капитан приходил на пирс с ведром полным креветок и сердцем полным благодарности.
И нам следовало бы быть такими же мудрыми. У нас много общего с Риккенбекером. Нас тоже спас Пришедший Принести Жертву.
Мы тоже были спасены Тем, кто пришёл к нам настолько издалека, что об этом известно только Богу.
И у нас, как у того капитана, есть своя причина, чтобы смотреть в небо... и молиться.
Перевод: Валькова Н.Д.
Комментариев нет:
Отправить комментарий